Семен честных
СЕМЕНА ГАЗОНА МОСАГРОГРУПП
Семен честных овчинников семен
Сильный момент Савка возвращает деньги за квартиру
Чёртиков. Или, семен честных порекомендовать
ДИВАНЫ СЕМЕНА
За эту ухмылку Анна и полюбила собственного Семёна. Фото создателя Фото создателя В год, когда Сергеевы планировали отметить двадцатилетие со дня женитьбы, Семёну Семёновичу предложили возглавить маленькой, но чрезвычайно весомый для области опытно-механический завод. Это предложение было из разряда тех, от которых не оказываются. И в один из апрельских дней Семён Семенович получил новое место, новейший кабинет, новейший вид из окна и — секретаря.
Фигуристую блондинку Злату с небрежным узлом на затылке, большими серьгами, высочайшими каблуками и трогательными ямочками на щеках, которые как будто делали её младше и проще. Фактически, серьги, каблуки, а также декольте и красноватую помаду Семён Семёнович увидел несколько позднее. Ямочки первыми кинулись ему в глаза, когда женщина вскочила из-за стола в центре большой неуютной приёмной, воскликнула: «Добро пожаловать!
Так сложилось, что у Семёна Семёновича никогда не было юный привлекательной секретарши. Крайние 10 лет он работал с Тамарой Ивановной, грузной, неторопливой, но неописуемо работоспособной, внимательной и дотошной дамой. Она не лишь работала самоотверженно, не допуская ошибок, а всякую оплошность воспринимая как личную трагедию, но и опекала собственного начальника практически по-матерински.
Оберегала его обеденное время как святыню, а в отпуске отбивала, как оруженосец, все пробы со стороны подчиненных написать, позвонить, связаться, решить. В общем, за своим секретарем Семён Семёнович был как за каменной стенкой. Но со свойственной ей точностью Тамара Ивановна ушла на пенсию строго в согласовании с трудовым кодексом.
Несколько месяцев до перехода на новейшую работу осиротевший Семён Семёнович вытерпел в приемной дочь главбуха, которая обучалась «на заочке» делопроизводству и практиковалась, выходит, под его началом. Она пропускала письма и ошибки в словах, не умела принимать факс и повсевременно жевала жвачку. В общем, с девицей Семён Семёнович простился без сожаления. Злата как секретарь оказалась незапятнанное золото.
Ежели бы Семён Семёнович упражнялся в сочинении каламбуров, до этого словосочетания он додумался бы в 1-ые недельки собственной работы. Но он и не задумывался, голова была занята вниканием в дела завода, раскручиванием странноватых клубков действий предшествующего директора. Он просто приятно удивлялся тому, как верно и быстро женщина выполняет поручения, не запамятывает, не переспрашивает и дает кофе конкретно тогда, когда он лишь собирался поразмыслить, что отлично бы испить кофе.
Ну, и равномерно всё увидел, конечно: и талию, и тонкие ножки, и линию шейки, и выразительные глаза. Увидел, но не понял. Не привык он мыслить о женской красе и идентифицировать её. Просто каждый раз, когда Злата улыбалась, ямочки как будто мало грели его. Отличные ямочки, практически детские, милые. Через три месяца слаженной работы — без неожиданностей и эксцессов — Злата вдруг позвонила вечерком Семёну Семёновичу. Срывающимся голосом произнесла, что завтра не сумеет выйти на работу, извинялась.
Он из вежливости спросил, что случилось и не необходимо ли посодействовать. Нет, произнесла она, всё нормально — и разрыдалась. Десятилетие как минимум Семён Семёнович не лицезрел и не слышал дамских слез. Брак с Анной был счастливым и ровненьким, как плывущая по Волге в солнечный день баржа. Рыдала супруга когда-то в юности, да и то изредка — один раз когда сильно порезалась, а 2-ой — когда отпрыск их Лёва свалился с велика и лежал на асфальте с отрытым переломом голени.
И больше, кажется, Анна не рыдала никогда. Потому от Златиных слез Семён Семёнович удивился. Он терпеливо и с искренним ролью слушал, как женщина говорила ему, что её мать в примыкающем городке попала в больницу, и необходимо ехать, решать с операцией, и это как минимум на несколько дней… Семён Семёнович слушал и почему-либо представлял, как слезы стекают по щекам Златы и заливают собой ее милые ямочки. Позже Златы не было. В приемной цокала каблуками офис-менеджер Татьяна, миловидная брюнетка, гулкая и громкоголосая.
Очень гулкая и очень громкоголосая, раздраженно задумывался Семён Семёнович. И кофе приходилось просить. На 3-ий день он позвонил Злате сам. Спросил, как дела, как мать. Женщина разговаривала с ним, как с близким родственником, искренне и конкретно.
Увиденное произвело на меня большущее воспоминание. И я уверен, что и наш сад, и театральное закулисье будут увлекательны зрителю. Вот, к примеру, у нас в Измайловском саду стоит монумент Дон Кихоту. Спектакль с сиим заглавием наиболее 10 лет не сходил со сцены. И архитектор подарил нам эту восхитительную композицию. Мне кажется, когда люди в наше скорое и шумное время идут в театр и лицезреют эту либо остальные статуи сада, они равномерно входят в место спектакля.
И был полон каких-либо неимоверных творческих сил. Стал репетировать не один спектакль, как традиционно, а сходу три. Но позже появились сомнения: смогу ли? А так как я занимаюсь йогой уже 20 лет, я позвонил собственному учителю в Мадрид, чтоб спросить: «Выдержу ли? Вот сиим сегодняшний сезон и будет различаться. Продолжу репетировать три спектакля.
Могу именовать лишь один спектакль. Это «Васса Железнова» по пьесе Максима Горьковатого. В большей роли заслуженная артистка Рф Екатерина Унтилова. Либо вы сохраните верность классическому произведению? Бог же, когда создавал Землю, имел в виду цифру три.
Рождение, жизнь, погибель. Мне кажется, что и нынешний театр также должен разделяться на классический, современный и авангардный.
Семен честных много семян прорастают
Семён Слепаков: Песня российского чиновникаСледующая статья семен честных